![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Dec. 9th, 2013
Золотой век в кармане
Dec. 9th, 2013 01:13 amА впрочем, мне было и скучно, то есть не скучно, а немного досадно. Кончился детский бал и начался бал отцов, и боже, какая, однако, бездарность! Все в новых костюмах, и никто не умеет носить костюм; все веселятся, и никто не весел; все самолюбивы, и никто не умеет себя показать; все завистливы, и все молчат и сторонятся. Даже танцевать не умеют. Взгляните на этого вертящегося офицера очень маленького роста (такого, очень маленького ростом и зверски вертящегося офицера вы встретите непременно на всех балах среднего общества). Весь танец его, весь прием его состоит лишь в том, что он с каким-то почти зверством, какими-то саккадами, вертит свою даму и в состоянии перевертеть тридцать - сорок дам сряду и гордится этим; но какая же тут красота! Танец - это ведь почти объяснение в любви (вспомните менуэт), а он точно дерется. И пришла мне в голову одна фантастическая и донельзя дикая мысль: "Ну что, - подумал я, - если б все эти милые и почтенные гости захотели, хоть на миг один, стать искренними и простодушными, - во что бы обратилась тогда вдруг эта душная зала? Ну что, если б каждый из них вдруг узнал весь секрет? Что если б каждый из них вдруг узнал, сколько заключено в нем прямодушия, честности, самой искренней сердечной веселости, чистоты, великодушных чувств, добрых желаний, ума, - куда ума! - остроумия самого тонкого, самого сообщительного, и это в каждом, решительно в каждом из них! Да, господа, в каждом из вас всё это есть и заключено, и никто-то, никто-то из вас про это ничего не знает! О, милые гости, клянусь, что каждый и каждая из вас умнее Вольтера, чувствительнее Руссо, несравненно обольстительнее Алкивиада, Дон-Жуана, Лукреций, Джульет и Беатричей! Вы не верите, что вы так прекрасны? А я объявляю вам честным словом, что ни у Шекспира, ни у Шиллера, ни у Гомера, если б и всех-то их сложить вместе, не найдется ничего столь прелестного, как сейчас, сию минуту, могло бы найтись между вами, в этой же бальной зале. Да что Шекспир! тут явилось бы такое, что и не снилось нашим мудрецам. Но беда ваша в том, что вы сами не знаете, как вы прекрасны!
Знаете ли, что даже каждый из вас, если б только захотел, то сейчас бы мог осчастливить всех в этой зале и всех увлечь за собой? И эта мощь есть в каждом из вас, но до того глубоко запрятанная, что давно уже стала казаться невероятною. И неужели, неужели золотой век существует лишь на одних фарфоровых чашках?
Не хмурьтесь, ваше превосходительство, при слове золотой век: честное слово даю, что вас не заставят ходить в костюме золотого века, с листком стыдливости, а оставят вам весь ваш генеральский костюм вполне. Уверяю вас, что в золотой век могут попасть люди даже в генеральских чинах. Да попробуйте только, ваше превосходительство, хотя бы сейчас, - вы же старший по чину, вам инициатива, - и вот увидите сами, какое пироновское, так сказать, остроумие могли бы вы вдруг проявить, совсем для вас неожиданно. Вы смеетесь, вам невероятно? Рад, что вас рассмешил, и, однако же, всё, что я сейчас навосклицал, не парадокс, а совершенная правда... А беда ваша вся в том, что вам это невероятно.
Ф. М. Достоевский
Знаете ли, что даже каждый из вас, если б только захотел, то сейчас бы мог осчастливить всех в этой зале и всех увлечь за собой? И эта мощь есть в каждом из вас, но до того глубоко запрятанная, что давно уже стала казаться невероятною. И неужели, неужели золотой век существует лишь на одних фарфоровых чашках?
Не хмурьтесь, ваше превосходительство, при слове золотой век: честное слово даю, что вас не заставят ходить в костюме золотого века, с листком стыдливости, а оставят вам весь ваш генеральский костюм вполне. Уверяю вас, что в золотой век могут попасть люди даже в генеральских чинах. Да попробуйте только, ваше превосходительство, хотя бы сейчас, - вы же старший по чину, вам инициатива, - и вот увидите сами, какое пироновское, так сказать, остроумие могли бы вы вдруг проявить, совсем для вас неожиданно. Вы смеетесь, вам невероятно? Рад, что вас рассмешил, и, однако же, всё, что я сейчас навосклицал, не парадокс, а совершенная правда... А беда ваша вся в том, что вам это невероятно.
Ф. М. Достоевский
Like a hot knife through the butter to the point
Оригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
christa_eselin в post
christa_eselin в postНочевала у подруги. Видела её утреннюю молитву.
- Господи, сделай так, чтобы я вышла из дома через пятнадцать минут! Нет? Через пятнадцать никак? Ну, давай через двадцать! О’кей?
Ангелы с небес наблюдают за тем, как она мечется по комнатам, одновременно что-то смывая, снимая, надевая, накладывая, намазывая, вытирая, убирая и вновь разбрасывая. Потом смотрят на часы и разводят руками.
- Господи, Господи, погоди-погоди-погоди! Я щас! Ещё минута! Две! Три! Где моя сумка?! Ну, быстро-быстро-быстро, я умоляю, я Тебя очень прошу, ну, найди мне её, ну, мне уже совсем некогда! Ну, коричневая такая сумка, маленькая, Господи, Святые Угодники, я вас очень прошу, мне уже выбегать, а сумки нет! Господи, Господи, ну, пожалуйста, ну, скорее – а! – вот она! – ура! – Господи, спасибо! - а сапоги? Господи, а сапоги? Ведь они вот здесь же должны быть, у зеркала, я же там разувалась – почему же их нету? Вот куда они делись, Ты мне можешь объяснить?! Стоп. Погоди. Я деньги взяла? Господи, я деньги взяла или нет?.. Так. У меня есть ещё пять минут? Ну, были же они, только что, Господи, я видела, ну, почему же их нет?! Господи, ну, пожалуйста! Ну, я уже совсем опаздываю! Сделай так, чтобы я была уже около лифта!
Мне прямо жалко было, что я не визионер. Очень бы хотелось посмотреть на эти сборы по-настоящему, в тридэ. А так я видела только её – как она мечется и причитает в эпицентре галактического вихря из пыли, нервов, кредиток и носков.
- Ключи! Господи, ключи?!!
Нет, я уже почти визионер. По крайней мере, то, как перед ней сама собой распахивается дверь, и невидимая сила всё-таки выталкивает её, цепляющуюся за косяк и лепечущую что-то о не-помню-куда-засунутом мобильнике…
Чудны дела Твои, Господи, и велико милосердие Твоё.
- А как хорошо, что теперь в лифтах зеркала, да7 Хоть причесаться можно и накраситься нормально…
Ну, да. Побриться, умыться, зубы почистить. И правда – хорошо.
Может быть, вы думаете, что у неё в доме нет будильника? Ничего подобного. Я бы сказала, что во всём доме он – самое внятное и рациональное существо. Но я никогда не видела, чтобы чьим-либо мнением так демонстративно пренебрегали, как мнением этого будильника. Его тут просто в грош не ставят.
- Можно, я напишу у себя в ЖЖ про то, как ты выходишь из дома? – попросила я, когда мы расставались на остановке.
- Ладно, клевещи, - разрешила она. – Но имей в виду, что скоро тебя, как Чехова, никто в гости не будет пускать.
И я, польщённая этим сравнением, пошла по заснеженной тропинке к себе в ЖЖ.
- Господи, сделай так, чтобы я вышла из дома через пятнадцать минут! Нет? Через пятнадцать никак? Ну, давай через двадцать! О’кей?
Ангелы с небес наблюдают за тем, как она мечется по комнатам, одновременно что-то смывая, снимая, надевая, накладывая, намазывая, вытирая, убирая и вновь разбрасывая. Потом смотрят на часы и разводят руками.
- Господи, Господи, погоди-погоди-погоди! Я щас! Ещё минута! Две! Три! Где моя сумка?! Ну, быстро-быстро-быстро, я умоляю, я Тебя очень прошу, ну, найди мне её, ну, мне уже совсем некогда! Ну, коричневая такая сумка, маленькая, Господи, Святые Угодники, я вас очень прошу, мне уже выбегать, а сумки нет! Господи, Господи, ну, пожалуйста, ну, скорее – а! – вот она! – ура! – Господи, спасибо! - а сапоги? Господи, а сапоги? Ведь они вот здесь же должны быть, у зеркала, я же там разувалась – почему же их нету? Вот куда они делись, Ты мне можешь объяснить?! Стоп. Погоди. Я деньги взяла? Господи, я деньги взяла или нет?.. Так. У меня есть ещё пять минут? Ну, были же они, только что, Господи, я видела, ну, почему же их нет?! Господи, ну, пожалуйста! Ну, я уже совсем опаздываю! Сделай так, чтобы я была уже около лифта!
Мне прямо жалко было, что я не визионер. Очень бы хотелось посмотреть на эти сборы по-настоящему, в тридэ. А так я видела только её – как она мечется и причитает в эпицентре галактического вихря из пыли, нервов, кредиток и носков.
- Ключи! Господи, ключи?!!
Нет, я уже почти визионер. По крайней мере, то, как перед ней сама собой распахивается дверь, и невидимая сила всё-таки выталкивает её, цепляющуюся за косяк и лепечущую что-то о не-помню-куда-засунутом мобильнике…
Чудны дела Твои, Господи, и велико милосердие Твоё.
- А как хорошо, что теперь в лифтах зеркала, да7 Хоть причесаться можно и накраситься нормально…
Ну, да. Побриться, умыться, зубы почистить. И правда – хорошо.
Может быть, вы думаете, что у неё в доме нет будильника? Ничего подобного. Я бы сказала, что во всём доме он – самое внятное и рациональное существо. Но я никогда не видела, чтобы чьим-либо мнением так демонстративно пренебрегали, как мнением этого будильника. Его тут просто в грош не ставят.
- Можно, я напишу у себя в ЖЖ про то, как ты выходишь из дома? – попросила я, когда мы расставались на остановке.
- Ладно, клевещи, - разрешила она. – Но имей в виду, что скоро тебя, как Чехова, никто в гости не будет пускать.
И я, польщённая этим сравнением, пошла по заснеженной тропинке к себе в ЖЖ.
"С поправкой на эпоху перемен" (c)
Dec. 9th, 2013 10:14 pmОригинал взят у featherygold в "С поправкой на эпоху перемен" (c)
featherygold в "С поправкой на эпоху перемен" (c)"А первый снег упал второго ноября. Присыпал страхи. Притрусил сомненья. Он шел всю ночь и, честно говоря, уже к утру сошел за избавленье. Шел снег - попыткой чистого листа, скрипел фонарь, вились на землю нити, снег пел в ночи симфонией куста, скамейки, шага, перечня событий. Он врачевал ожоги черных луж, он бинтовал тропинки и аптеки, с оконных глаз стирал угар и тушь и остужал у памятников веки.
Костры чадили. Месяц был жесток. Осколками оскалились витрины, бордюра длинный черный кровосток, вел перечень утрат до середины, спала в руинах новая страна, истории которой я не знаю – и только снег шел, невзирая на, и таял над военными кострами. А жизнь на переломе – просто боль истории, мир вывихнул колено и рухнул всем столпом на нас с тобой - мы оказались в будущем мгновенно. Смесь вирусов, предчувствие войны припишут нам в две тысячи девятом - нечаянным свидетелям страны, насмешникам, наемникам, солдатам. Мы - стихоплеты лучшей из эпох, мы - очевидцы нового закона, из наших слов, окурков, дней, сапог и сложится печать Армагеддона.
Век-беспризорник бродит по камням растрепанным, неузнанным, босым.
Век пишет по семи святым церквям, что все его апостолы – лжецы.
Седеет год - простуженный, уставший.
Грохочет ночь.
Сбоит теплообмен.
Снег.
Масло.
Холст.
Весь Питер Брейгель-старший -
С поправкой на эпоху перемен."
velsa
Костры чадили. Месяц был жесток. Осколками оскалились витрины, бордюра длинный черный кровосток, вел перечень утрат до середины, спала в руинах новая страна, истории которой я не знаю – и только снег шел, невзирая на, и таял над военными кострами. А жизнь на переломе – просто боль истории, мир вывихнул колено и рухнул всем столпом на нас с тобой - мы оказались в будущем мгновенно. Смесь вирусов, предчувствие войны припишут нам в две тысячи девятом - нечаянным свидетелям страны, насмешникам, наемникам, солдатам. Мы - стихоплеты лучшей из эпох, мы - очевидцы нового закона, из наших слов, окурков, дней, сапог и сложится печать Армагеддона.
Век-беспризорник бродит по камням растрепанным, неузнанным, босым.
Век пишет по семи святым церквям, что все его апостолы – лжецы.
Седеет год - простуженный, уставший.
Грохочет ночь.
Сбоит теплообмен.
Снег.
Масло.
Холст.
Весь Питер Брейгель-старший -
С поправкой на эпоху перемен."
velsaОригинал взят у banshur69 в Нина Яковлевна Дьяконова (20.10.1915-09.12.2013)
banshur69 в Нина Яковлевна Дьяконова (20.10.1915-09.12.2013)Сегодня на 99-м году жизни...
Великий педагог СПбГУ и РГПУ по английской литературе, крупнейший в России специалист по Байрону, жена Игоря Михайловича, мама огромного семейства. Дочь, отмолившая своего отца в 38-м. Необычайно добрая, сочувственная всему живому и мудрая женщина. Принципиальный, порядочный человек. Не любила Софью Власьевну, дружила с Фридой Вигдоровой.
Жаль... Все мы готовились к ее вековому юбилею. Но она говорила родным, что устала жить.
К счастью, остался фильм о ней
Великий педагог СПбГУ и РГПУ по английской литературе, крупнейший в России специалист по Байрону, жена Игоря Михайловича, мама огромного семейства. Дочь, отмолившая своего отца в 38-м. Необычайно добрая, сочувственная всему живому и мудрая женщина. Принципиальный, порядочный человек. Не любила Софью Власьевну, дружила с Фридой Вигдоровой.
Жаль... Все мы готовились к ее вековому юбилею. Но она говорила родным, что устала жить.
К счастью, остался фильм о ней